Братья привезли её к себе в дом. И какое-то время она гостила у них.

Братья привезли её к себе в дом. И какое-то время она гостила у них. Им всем было что вспомнить и о чём поговорить. Жанна – давайте называть её так – складно отвечала на все вопросы, касавшиеся её детства и дальнейшей жизни, так что уличить её во лжи и самозванстве оказалось невозможно. Из этого испытания она вышла победительницей. Несколько дней спустя она прибыла в Марвиль и приняла участие в праздновании Троицы, её братья были рядом с нею…
Лотарингские сеньоры решили облачить её в ратные доспехи, поскольку им казалось, что без них она не мыслит свою жизнь. Ей дали коня, которого она «довольно лихо» оседлала, меч и мужское платье.
Из Меца она отправилась в Арлон – ко двору великой и всемогущей герцогини Люксембургской. Здесь Жанну ожидало самое главное испытание. Ей предстояло иметь дело уже не с простыми провинциальными сеньорами, а с первой дамой Люксембурга, наделённой правом повелевать не только имуществом, но и жизнью своих подданных… Однако девицу это нисколько не устрашило. И она смело предстала перед великой герцогиней. Та приняла её, расспросила и объявила, что отныне будет ей подругой. Герцогиня пригласила Жанну в свой замок и стала всячески обхаживать её. «Будучи в Арлоне, она ни на шаг не отходила от герцогини Люксембургской».
Начиная с этого времени можно без труда проследить пути её странствований. Насладившись поистине королевским гостеприимством герцогини Люксембургской, Жанна отправилась в Кёльн – к графу Варненбургскому, одному из самых могущественных сеньоров Рейкланда, который объявил себя её ревностным сторонником. Граф Варненбургский и его отец приняли Жанну с распростёртыми объятиями: «Когда она прибыла, граф, возлюбив её всем сердцем, тотчас же повелел выковать для неё добрые доспехи».
Для того чтобы сильные мира сего поверили, что она действительно та, за которую себя выдавала, Жанне, надо полагать, приходилось подробно объяснять им, как ей удалось избежать казни. На самом же деле ничего подобного не было. Жанна могла сколько угодно рассказывать о своих подвигах, но о том, как ей посчастливилось спастись от костра, она хранила молчание. Когда заходил разговор о её чудесном избавлении, она предпочитала говорить загадками.